Рейд на Радугу
Летом 2002 года Виталик загорелся идеей съездить на фестиваль хиппи – «РАДУГА». Нас с Андреем он пригласил составить ему компанию. Мы, когда путешествовали автостопом, уже пытались попасть туда. В то время фестиваль устроили где-то под Псковом (2000 г.). Но тогда мы туда так и не попали. В этот раз «РАДУГА» находилась совсем близко – под Новгородом.
Решение отправиться в сие неизвестное место я принял в последний момент, менее чем за 24 часа до выезда, хотя до этого наотрез отказывался из-за своей работы – халтурки.
Собрался по быстрому, времени оставалось совсем мало, в основном еда и немного шмоток. Брать палатку Андрей меня отговорил. Отправление (и сбор) были назначены на 7 часов утра, со станции Обухово.
К нашему старому составу присоединилась подруга Виталика – Юля.
По сложившемуся обычаю перед дорогой, побросали на железную дорогу с моста хлебные крошки.
Первым контролерам решили денег не давать, благо «разведка» заметила их вовремя, а избежать их старым добрым способам – перебеганием в проверенный вагон. Но здесь слегка просчитались и забежали в тамбур вагона, как раз подвергающегося проверке, контролер не поленился вернуться и за попытку избежать его стал непомерно заламывать цену. Денег ему давать не хотелось, и нас высадили в Колпино (заранее подготовленного плана действий при встрече с «конторой» у нас не было, все происходило спонтанно).
В Колпино купили хлеба, так необходимого нам. Следующая электричка подошла буквально через полчаса.
Опасаясь еще раз быть высаженными, перед каждой остановкой кто-нибудь высовывал голову в окно и старался разглядеть на платформе голубые форменные рубашки. Но все обошлось благополучно.
Среди дорожных торговцев по вагонам ходили двое ребят и девушка с гитарой, которые исполняли песни «Наутилуса», Им тоже пришлось пересесть в следующую электричку, но они это сделали чуть позже нас. Они тоже ехали на «РАДУГУ».
Пересадка на другую электричку, в конечном счете, стоила нам 3-х часов простоя в Малой-Вишере. Виталик – наш штурман – рассчитал все таким образом, что если бы мы прибыли в Малую-Вишеру на первой нашей электричке, то почти сразу бы сделали пересадку и поехали дальше.
Но и это время мы старались не потерять даром. Устроили перекус в живописном месте на берегу большого пруда, знакомого нам по поездке в Смоленск. Пополнили запасы воды, и легли немного поспать, что мне удалось. По предварительным данным основное действие на « РАДУГЕ» проходило ночью, и перед этим необходимо было выспаться.
При посадке в электричку идущую до Боровёнки рядом с нами расположились три девушки с большими рюкзаками. Одна из них тащила с собой гитару. Перекинулись парой-другой фраз. Они тоже стремились на «РАДУГУ».
Почти сразу же после отправления к нам подскочили бабки–билетерши, которые попытались нас обилетить. Платить за каждого по десятке нам не хотелось, а девушки как мы узнали чуть раньше, вообще ехали бесплатно, когда в наглую, а когда и уговорами. Порешили на том, что мы (я, Андрей, Виталик, Юля) дадим 40 рублей за всех, включая трех наших соседок.
Девушки были весьма рады. Одолжили нам гитару, сказав «вам теперь все можно», на наше скромное «можно ли взять гитарку?». А после и сами предложили нам спеть.
Главную певицу среди них звали Орка. Как мы узнали позже - это был ее «ник» (Nike-name), а на самом деле ее звали Эвелина. Это была невысокая, черноволосая девушка со слегка восточной, точнее азиатской внешностью и чуть суженым разрезом глаз. Ей, как и ее спутницам было где-то 16-18 лет. Их имена, к сожалению, забыты участниками поездки.
Всю оставшуюся часть пути на электричке наш слух был услажден прекрасной игрой на гитаре и не менее прекрасным пением.
Вначале Орка солировала, исполняя песни Арии, Кино и некоторых других рок-групп, а когда она стала петь «Белую гвардию» одноименной группы, подключились и ее подруги. Они пели вторыми голосами, причем это у них получалось так слаженно и благозвучно, что вряд-ри оригинальные исполнители спели бы лучше.
На Боровёнке с нами сошли еще несколько неформальных паломников на «РАДУГУ». Всего было около десятка человек, или чуть больше. Поскольку дороги мы не знали, то старались не отставать от уверенно идущих вперед ребят, и при этом не оставлять начавших возится с рюкзаками наших новых знакомых.
Был уже пятый час после полудня, а нам предстояло еще пройти примерно 14 км по пока еще неизвестному маршруту. Пройдя где-то с сотню-другую метров, товарищи-неформалы остановились возле единственного в округе продовольственного магазина и стали его «атаковать». Их товарищи, ждавшие их снаружи, усиленно обсуждали способы добраться до места.
Из их обсуждений мы узнали, что никто не собирается топать до лагеря пешком. Автостоп здесь не действовал, так как смекалистый русский народ, живущий в округе, сообразил, что можно неплохо навариться, если каждый день туда-сюда перемещается большое количество народа.
Одни предлагали нанять автобус, другие машину, третие тем временем уже трамбовались в остановившуюся машину с «добродушным» дяденькой.
На этом месте наши пути с группой патлатых любителей хиппи разошлись. Как только в руки к нам попала карта местности с маршрутом (а точнее ее план, распечататаннывй на принтере), которая мелькала то-там, то-сям в чьих-то руках, мы отправились в путь.
Карту нам любезно предоставил хиппи, который уже возвращался с фестиваля. В начале пути нам попалась еще несколько «человек» (человек?) возвращавшихся от туда же. Все они нас дружелюбно приветствовали говоря «Доброе утро!».
Поначалу, а точнее всю дорогу нас это приводило в недоумение – какое «утро» если уже солнце клониться к земле?
Мы шли по проселочной дороге, через поля, мимо деревень, по началу, каждые пять минут сверяясь с планом местности. Виталик уверенно вел нас вперед. Юля, его подруга, угощала заранее припасенными конфетами встречавшихся нам возвращенцев. Мы же с Андреем могли полностью расслабиться. Мы знали, что Виталик всегда приведет нас в нужную точку, даже с завязанными глазами, и в конце пути у нас всегда будут еда (=кипяток ), кров (= укрытие от дождя) и мягкая, теплая постель…
Практически всю дорогу мы с Андрюхой готовились к встрече с хиппи. Рассказывали друг другу «факты» об их кровожадности и всевозможных зверствах, вроде того, что двое пьяных хиппи разрывают медведя на куски, а трезвые не остановятся ни пред чем, даже отнимут у ребенка конфету. Это приводило в некоторое замешательство Юлю и даже иногда раздражало ее, так как она была в корне с нами не согласна.
Андрей, пока мы шли периодически отрабатывал выхватывание ножа из ножен, которые он предусмотрительно закрепил поудобнее, чтобы при первой же опасности мгновенно дать отпор врагам. Из нас четверых Андрей был наиболее подготовлен ко всевозможным неожиданностям и экстремальным ситуациям, и даже ко встрече с хиппи. За некоторое время до нашей поездки, он в одиночку уходил в лес на несколько дней, в неизвестную местность. С минимальным запасом еды и снаряжения. Ни что ему не могло помешать пройти маршрут, ни лесной пожар, ни трясина, ни пьяные лесники– браконьеры – бывшие десантники, даже гарнизоны ракетных частей и огромное количество комаров не оказазались для него преградой. Андрей всегда возвращался без единой царапины, при высоком моральном духе.
По дороге, чтобы было повеселей идти мы пели песни. Получалось, может и не очень складно, но зато от души! Наш репертуар преимущественно составляли военно-патриотические песни вроде «Трех танкистов» и « Нам нужна одна победа», а также некоторые песни из русского рока.
В лесу мы должны свернуть вправо, на едва заметную тропинку, которую по рассказу очевидца очень легко пропустить. Благодаря повышенной бдительности мы свернули немного раньше, и вышли на меленькое лесное озеро, окружённое болотом. Болото, точнее трясина, было покрыто слоем травы, достаточно прочно переплетенной корнями, чтобы выдержать вес человека. Идя по ней возникало ощущение, будто находишься на гигантском водяном матрасе– всё так и колыхалось под ногами. Но если вдруг травяной ковер оказывается в каком то месте недостаточно прочным или рвется от чрезмерной нагрузки… шансы на спасение оказываются очень невелики.
Через некоторое время мы все-таки нашли потаённую лесную тропинку.
В середине дороги мы сделали небольшой привал, немного подкрепились печением и продолжили путь. Периодически нам на глаза попадались ориентиры, свидетельствовавшие о том, что мы идем правильно. Часть из них была на плане местности, а часть оставлена другими путниками в виде рисунков пацифика и маленьких красных кусочков полиэтилена, закрепленных на каком-нибудь дереве возле тропинки.
И вот наконец-то мы вышли к озеру, на берегу которого и располагалось поселение хиппи. Первыми на берегу мы встретили какого-то мужика с парой дам, сидящих возле джипа, которые по всей видимости не имели к хиппи никакого отношения, кроме того, что находились в непосредственной близости от места проведения фестиваля. Юля добродушно угостила их конфетами, и они подтвердили правильность нашего пути.
Озеро, по песчаному берегу которого мы шли, было очень большое, Впереди мы увидели купающихся людей. Они были настолько далеки от нас, что не то, что разглядеть их, даже сказать об их количестве можно было с большим трудом. Но Андрей, одно из прозвищ которого «Соколиный глаз» сразу заявил, что это нудисты (которых мы так жаждали увидеть).
По мере того как мы к ним подходили все ближе и ближе, стало ясно, что купающихся двое, и что они действительно совсем без одежды. Это были парень и девушка, лет 18 – 25. Они вылезли из воды и стоя на теплом песке, грелись на солнышке.
Мы продолжали уверенно идти вперед, ожидая стандартного разрешения складывающейся ситуации – мы делаем вид, что не замечаем их, они в свою очередь не обращают внимания на нас, и мы мирно расходимся. Но не тут-то было!
Как только мы с ними поравнялись, они, вместо того чтобы нас деликатно не заметить, громко закричали «Доброе утро!» Мы чисто автоматически ответили им тем же, благо рефлекс сей, был уже наработан.
Следующие пять минут мы с Андреем шли молча, в подавленном состоянии. Произошедшие даже у Андрея вызывало психический шок, не говоря уже обо мне.
От озера, вдоль которого мы шли, дорога повернула в лес. Обитатели «РАДУГИ» попадались все чаще и чаще, каждый говорил нам «Доброе утро». До нас стали постепенно доноситься звуки тамтама (какие-то африканские ритмы).
Из леса мы вышли на огромную поляну. Кое-где виднелись типпи (или вигвамы) – конусообразные шалаши-дома. Они представляли из себя шатром сложенные 5-6 метровые шесты из сосны (или ели) покрытые тканью, на подобии древних индейских жилищ.
Стали появляться то там, то здесь всевозможные палатки и шалаши. Постепенно мы добрались до центра самого лагеря – Круга, площадки метров пятидесяти в диаметре, с плотно утоптанной травой, в центре было место для большого костра, обложенное камнями. Здесь же был и главный флаг. Он развевался на примерно семи метровом шесте, который каким-то чудом укрепили в земле. На его полотне было изображено солнце.
По всюду ходили хиппи и другие паломники «РАДУГИ», в самых разнообразных одеждах, какие только можно себе представить, и рваные джинсы, и платья очень похожие на индийские национальные одежды, юбки до земли с разноцветными узорами, клешёные брюки с пестрыми орнаментами, старые свитера, короче кто во что горазд. Были даже костюмы Адама и Евы.
В лагере было около 500 человек, и он занимал площадь приблизительно равную площади квадрата со стороной метров 600. И как не странно, почти сразу же мы встретили Орку, которая куда-то бежала по своим делам, Она прибыла сюда не несколько часов раньше, так как от Боровёнок поехала на машине со своими подругами. Наше появление обрадовало её, и немного удивило, потому что встретиться на таком пространстве, среди такого количества людей можно было только чисто случайно, по счастливому совпадению.
Она нас сразу же познакомила с каким-то длинноволосым парнем, и они вместе стали нам объяснять действующие здесь правила и порядок.
На территории лагеря не приветствовались спиртные напитки, и были запрещены наркотики. Для дров необходимо брать только старые деревья, т.е. уже высохшие. Весь мусор выбрасывается в специально выкопанную яму, а не бросается где попало. Вот в принципе основные из них. Так же мы узнали, что где-то есть специально выкопанная Яма для туалета.
Затем Орка убежала, а мы пошли искать место для нашей стоянки. Все более или менее приличные места были уже заняты, и после непродолжительный поисков – время было уже вечернее – мы остановились в выборе на крохотном пяточке, находившемся на склоне холма, противоположного кругу. Сам пятачок был тоже далеко не горизонтален, но делать было нечего. Юля притащила с собой двух местную палатку и ее там же и поставили, надо сказать прямо не тропинке, под большим раскидистым деревом.
Мы с Андреем расположились рядом, стараясь травой и подручными материалами слегка изменить рельеф, чтобы ночью во время сна не скатываться. В итоге мы пристроились прямо на склоне, в неглубокой то ли тропинке, то ли канавке, которая шла почти параллельно склону холма.
Потом достаточно быстро организовали костер из длинного соснового шеста, который я приметил еще по дороге. По всей видимости, из него хотели сделать флагшток.
Закончив с обустройством стоянки, мы отправились на Бау-Вау. У индейцев так называлось собрание племен. На «РАДУГЕ» же все (желающие) собирались на центральной поляне вокруг костра в большой круг. Пока все подходили мы с Андреем разговорились с какой-то девушкой, которая приехала сюда аж из Хабаровска.
Собирающиеся тащили с собой ложки – миски, так как после чтения «Мантры» раздавали еду.
Когда народ сошелся, все встали в один большой круг и взялись за руки. В центр вышел заядлый хиппи, по всей видимости, наделенный какими-то обязанностями ( а не правами!) и попросил, чтобы во время чтения «Мантры» все думали о трех бедолагах, которым сейчас стало плохо по какой-то причине. У них поднялась температура.
Круг дружно загудел «Ом-м!». Это действие продолжалось где-то в течение пяти минут. Во время такой коллективной медитации прибежала какая-то девушка, скорее всего пьяная и чем-то ужасно расстроенная. Она кричала и ругалась матом, мешая медитировать. Тут же из круга отделилось двое молодых людей, и побежали в ее направлении. Был ощущение, что ее сейчас скрутят, заткнут ей рот и уволокут куда-то, но некое подобие «секъюрити» – как заметил Андрей – спокойно отвели ее в сторону и стали о чём-то с ней говорить.
Когда медитация завершилась, в центр круга стали по одному выходить люди, которые желали что-то сказать. Они поочередно брали в руки Палку-болталку и, поднимая её над головой обращались к народу. Говорили о том, что нужны добровольцы для работы в бане (они там умудрялись её соорудить – крытый полиэтиленом шалаш с горячими камнями внутри) и на другие работы. Кто-то потерял свою вещь и просил нашедшего принести её к столу находок. Ёще прозвучала просьба для тех кто иногда ходит в поселок за продуктами (или за чем бы-то не было) одевать на себя что-нибудь еще кроме фенечек, так как иначе местные жители очень смущаются. А англоязычная девушка, учувствовавшая в приготовлении пищи, через переводчика попросила, чтобы во время раздачи еды люди не толпились, а получали ее организованно.
На «РАДУГЕ» меня просто поразили некоторые вещи, которые в обычном обществе практически нереальны, а там это обычное явление. Там можно жить сколько угодно и совершенно ничего не делать, при этом находятся энтузиасты и добровольцы на всевозможные общественные работы. Никто никого не заставляет, и никто никому ничего не приказывает и тем не менее каждый день есть дрова для общего костра, появляются большие ямы для мусора и для отхожих мест. Водрузить флаг на семи метровом сосновом шесте тоже требует немалых усилий но над лагерем кое где развиваются флаги.
Общественное питание, организуемое два раза вдень – тоже следствие альтруизма. Во время Бау-Вау по кругу проносят волшебную шляпу. Каждый дает что может – кто-то деньги, а кто-то отдаёт свою энергию, для того, чтобы еда была вкусней и приятней, прикасаясь рукой к шляпе. Ходят за продуктами и готовят тоже добровольцы.
Я раньше считал, что такое возможно только при жёсткой организации и чёткой иерархической структуре. Но то чему я оказался там свидетелем походило на утопию, и не укладывалось ни в какие ранее знакомые мне «рамки». Единственное с чем я мог это сравнить – УТОПИЯ, идеал общества. Я слышал мнение, что если бы наступили благие времена, и каждый человек был бы вдоволь обеспечен всем необходимым изначально (не по своему труду, и не за деньги, а в любом случае), то тогда бы люди не лежали на диване, целыми днями смотря телевизор и не били бы баклуши (ведь все равно будут достаток), а у них возникло бы желание трудиться на благо общества. Работать. Реализовывать себя.
Это всё представлялось мне как-то сомнительно, но на Радуге я был сам свидетелем чего-то подобного.
Так же я был поражён практически полным отсутствием мусора и подобных следов пребывания человека на природе. В любом месте за городом, хоть мало-мальски посещаемом, образуются помойки. Всюду валяются консервные банки и разноцветные полиэтиленовые упаковки, которые еще смогут пролежать несколько десятков, а то и сотни лет. И это к сожалению обычное явление, люди выезжая на природу оставляют после себя горы мусора не задумываясь о последствиях. Но то что я увидел на «РАДУГЕ», раньше мог представить с большим трудом. Такое огромное количество людей, а мусора меньше чем от разового посещения одного человека!
В завершении выше перечисленного впечатляло отсутствие воровства. То что пропадает без исключения все сто плохо лежит, тоже стало нормой человека. А как же иначе? А на «РАДУГЕ» не было даже этой «нормы». Любую вещь, где бы её ни оставил там же и найдешь. Или её принесут к «столу находок». Об этом свидетельствовали лежавшие по периметру круга фотоаппараты и миски, оставленные без присмотра. Возле палаток тоже не боялись оставлять вещи.
Всё это походило на клочок земли (крохотную резервацию) куда сбежались люди, спасающиеся от злобы, агрессии, ханжества и многих других, губительных следствий цивилизации.
После Бау-Вау мы снова пришли на свою стоянку. Пока поели и попили чаю уже совсем стемнело, Мы располагались на стороне продолговатого холма, с другой стороны которого находился круг. На небе появились первые звёзды. Кое-где на стоянках горели костры. До нас доносились глухие удары барабанов. Эти тамтамы были так сделаны, что звук их распространялся очень далеко, был слышен на достаточно большом расстоянии, при этом если находится в непосредственной близости к этому инструменту он не оглушал.
Горячий чай у костра, звёзды, в сочетании с красными отблесками заката, приглушенные африканские ритмы барабанов… –все это навевало какую-то эйфоричскую атмосферу.
Виталик с Юлей куда-то свалили. Мы с Андреем собирались посмотреть на «основное действие». Как вдруг появилась Орка. Оказалось, что мы «стояли» буквально в семи метрах от её стоянки. Она со своими подругами расположилась на верхушке холма, чуть повыше нас в небольшом то ли шалаше, то ли навесе из наскоро сколоченных досок покрытых полиэтиленом. Она, как и мы обрадовалась такому соседству. Мы немного поболтали, а потом в её руках снова оказалась гитара. У нее был хороший звонких голос, несмотря на то, что она курила. Вскоре наша компания пополнилась ещё парой хиппи, которые проходили мимо и остановились, заслушавшись нашей певицей.
Орка нам наконец-то объяснила, что традиционное приветствие «Доброе утро!» не связано со временем суток, потому что на «РАДУГЕ» всегда утро.
Песнями Орки мы наслаждались не так долго, как мне хотелось бы – народ стоявший по соседству попросил нас не шуметь (как нам объяснили позже, случай из ряда вон выходящий – ночью можно отрываться по полной) и мы с Андреем наконец-то отправились посмотреть, что же из себя представляет «основное действие». Наступил двенадцатый час ночи, и оно уже было в самом разгаре, судя по доносившимся до нас звукам.
На поляне в центре Круга во всю горел костёр. Его двухметровое пламя освящало всё вокруг – лица сидящих возле него и фигуры танцующих чуть поодаль под ритм барабана и звуки флейты. У костра сидели несколько барабанщиков и то поочередно, то вместе лупили ладонями по тамтамам, извлекая из них всевозможные ритмы, под которые танцевали языки пламени. Мелодии флейты удивительным образом сочетались с этими звуками, рождая бесподобное, сказочное сочетание.
Рядом несколько человек собравшись в кружок играли в волейбол. Едва различая мяч на фоне звёздного неба.
Чуть подальше народ отрывался во всю: водили хороводы один в другом, взявшись за руки и бегая в разные стороны, бегали змейкой взявшись за талии друг друга, причём «голова» змейки старалась бежать так, чтобы «хвост» запутался или совсем оторвался. Все смеялись, кричали, визжали… Ни у кого не было и следа закомплексованности.
Вдруг кто-то закричал «ручеёк!». Стоявшие рядом поддержали его призыв своим хором: «Народ, кто в ручеёк?», Собралось человек двадцать. Мальчики и девочки попарно взялись за руки и стали в колонну по два. Из поднятых вверх рук образовался коридор. Один из участников становился перед этим «коридором» и вбегал в него с закрытыми глазами. Пробегая под арками из рук хватали первую попавшуюся и тащили ее владельца (или владелицу) за собой под следующими арками. Нужно было как можно скорее выбежать из этой аллеи. Те, стоящие в колонне, кто успевал, останавливали бегущих, опуская руки перед ними. Чтобы продолжить свой путь, новоиспечённая пара должна была поцеловаться, а затем бежала дальше, пока её не останавливал кто-нибудь ещё. Выбегая из этого коридора пара целовалась ещё раз (по желанию), и образовывала последнюю арку. Тот, кто остался без своей половинки арки из-за слепого выбора бегущего игрока, выбегал вперёд и с закрытыми глазами нырял в коридор, предварительно дав знак поцеловаться первой паре. И так повторялось снова и снова. Те, кому надоедало, выходили из игры, вместо них прибегали другие…
Наигравшись все разбежались отрываться дальше, кто водить хоровод, кто ещё куда-нибудь.
У одного мальчишки, который только что образовывал с девушкой арку, больше не было повода держать ее за руку, но по всей видимости ему это очень хотелось. Тогда он взял за руку незнакомку, с которой пару минут назад сливался в поцелуе и стал кружиться с ней под чарующую музыку, плывущую над поляной. Они кружились все быстрей и быстрей. Он летел, различая только ее радостное лицо, все остальное вокруг смешалось и расплывалось в бешеном круговороте. Музыка на мгновение полностью захватила его сознание. Они смеялись, падали, вставали и снова кружились…
Те, кто уставали бегать или просто хотели спокойно посидеть, усаживались у костра, а те кого срубал сон спали тут же.
Я тоже разместился возле костра. Трава была сухой, земля теплой, огонь приятно пригревал. Я наслаждался музыкой. Казалось бы совершенно не сочетаемые инструменты удивительно подходили друг к другу. Ритм барабана сливался со льющимися звуками флейты и появлялось действительно нечто бесподобное, никогда не слышимое мной ранее. Сев по-турецки и закрыв глаза, я стал потихоньку раскачиваться в такт тамтамов. Музыка постепенно проникала в меня, не только через уши, но и через кожу, через легкую вибрацию воздуха, создаваемую барабанами… Через закрытые веки улавливался прыгающий свет костра… Сознание постепенно отступало. Забывалось все что хоть как-то могло беспокоить: незавершенные дела, заботы, всё что каждый день заставлял работать мозг и искать какие-то решения… Всё это уходило на задний план и постепенно исчезало совсем. Прошлое, будущее – всё исчезло. Было только «здесь» и «сейчас» и то как-то неопределённо и расплывчато… Наступило какое-то подобие транса. Музыка растворилась в теле, а тело в ней. В голове возникали какие-то образы… Всё плыло. Какое-то время я находился в этом необыкновенном состоянии. И я был далеко не один.
У костра появилась девушка в вязанной разноцветной шапочке. Её звали Снежка. Хиппи она была уже давно, и её многие знали. Она стала исполнять старинные индейские песни на индейском языке о далекой прекрасной стране с огромными зелеными просторами, лесами, горами, со сказочными зверями, живущими там, о мире и спокойствии в той стране, где царит добро…
Вволю нагулявшись, я отправился спать. Было уже где-то три или четыре часа ночи, точнее утра. Веселье на поляне было в полном разгаре. Вскоре ко мне присоединился Андрей. Мы с ним спали прямо под открытым небом в спальниках. Ночь была тёплая и звёздная. Больше всего радовало почти полное отсутствие комаров.
Проснулся я в девятом часу. Все мои товарищи ещё спали, и я один отправился купаться. На поляне, где ещё несколько часов назад веселилась большая часть народа, осталось лишь несколько человек, мирно спящих возле тлеющего костра. Также мирно спало и всё поселение за исключением нескольких человек.
В свете дня я смог по достоинству оценить место, выбранное для фестиваля. А место надо сказать было просто восхитительное. Огромная поляна, окруженная смешанным лесом, на берегу большого озера с чистейшей водой. Озеро от поляны отделяла полоска леса. Питьевую воду, кстати, брали из этого же озера, и в нём мыли посуду, но это старались делать в разных местах. Берега у озера были песчаные , что не затрудняло купание, которое осуществлялось вдали от «водопоя».
Мы сперва побаивались пить не кипяченую воду, но как оказалось напрасно.
Погода последнее время была жаркая, и вода даже утром была тёплой, как парное молоко.
Вдоволь накупавшись я пошел назад. Солнце поднималось над лагерем, и его обитатели потихоньку просыпались. Вопреки моему ожиданию, большая часть народа не дрыхла весь день.
По дороге я нарвал зверобоя, который рос там в изобилии. Мои друзья ещё не встали. Поскольку Виталика будить было неудобно, я разбудил Андрея, который некогда не любил рано вставать. Благодаря своим вечерним стараниям по обустройству спального места Андрей не скатывался. Но вниз всё-таки немного сполз во время сна.
Начали готовить завтрак. Обнаружилось, что в пылу рубки дров, Виталик ночью покромсал и нашу костровую жердь, на которую мы вешали котелок. Пока я разводил костёр Андрей занялся ее изготовлением из ближайшего полузасохшего кустарника. Это дело заметили наша соседка – хиппи, с которой мы ещё не успели познакомиться. «Народ, у нас здесь не принято рубить живые деревья!» - предупредила она нас. Андрей по быстрому вырезал жердь – ветка, которую он выбрал была уже изрядно поранена, а затем, натыкал вертикально в землю более мелкие срезанные ветки, скрыв тем самым следы своей деятельности – Андрей у нас был ко всему прочему мастером маскировки. Веточки на следующий день конечно же завяли, но мы к тому времени успели покинуть лагерь. Так что благодаря Андрею, по его словам, «разъяренные хиппи не порвали нас на части».
Когда завтрак был готов проснулись Виталик с Юлей, Позавтракав они пошли гулять, а Андрей попробовав фиолетового чая из зверобоя, которых должен был стимулировать, опять завалился спать, вместо того, чтобы походить со мной по лагерю или покупаться, сославшись на то, что «физиологические потребности у него преобладают над культурными».
У меня не было никаких дел, и я всецело предался отдыху и сладостному безделью. Я гулял по лагерю и берегу озера, никакие заботы и проблемы из «внешнего мира» не долетали сюда. Всем встречающимся я бросал «Доброе утро» и они дружелюбно улыбались, отвечали мне тем же, как будто своему старому знакомому. Возникало ощущение какой-то общности, большой семьи, дружного коллектива…
Затем я опять пошёл купаться. Народу кругом уже было достаточно, и я еще не свыкшись с тем, что здесь всегда найдешь свои вещи там, где их положил, на всякий случай спрятал свою одежку за куст. Место, конечно же, приметил– рядом лежали кусок бревна и камень размером с голову человека, и стал плавать вдоль берега. К этому времени он уже был населен загорающими и купающимися. Купались и загорали надо сказать совсем без одежды, все без исключения, и я, чтобы не оказаться «белой вороной» последовал общему примеру.
Наплававшись «до посинения» я выбрался на твердую почву. Берег имел множество заливов и мысов, поросших камышом и тростником, как один похожих друг на друга. Вылез вроде там же где и залезал в воду, а камня, на который я ориентировался – нет! Я стал искать своё заветное место, где оставил все шмотки. Ходить нагишом, да ещё перед такими же «одетыми» загорающими и отдыхающими было не привычно, да и по началу как-то неловко, но ничего другого не оставалось. Каждый раз проходя мимо кого-либо расположившегося на солнце, мне с улыбкой говорили «Доброе утро», это ужасно смущало особенно когда проходил мимо девиц, но я старался не подавать виду и так же непринужденно всем отвечал.
Шмотки свои я все-таки нашёл, минут через двадцать поисков, к этому времени и смущаться перестал. Оказалось какой-то добрый человек собирал камни для очага, а мой, который я не подписал, подходил для этой цели как нельзя лучше. Своей одежке я обрадовался, хотя вроде как уже мог обходиться и без неё.
Весь день я повёл беззаботно не считая пары мелочей, весьма незначительных. Загорал, купался, гулял вдоль берега. Заскочил в Орке с компанией на «концерт», где прозвучало немало моих любимых песен. Они нас угостили пряниками, а мы их варением.
Мне уже давно не удавалось так отдохнуть. Так качественно, весело и непринужденно. Наверное чтобы хорошо отдохнуть, нужно заботиться не о длительности отпуска, каникул, отдыха, а о его содержании, насыщенности событиями и отсутствием связей с обыденностью, к которой люди так привязываются, и вязнут в ней.
К вечеру снова горел костер и над лагерем раздавались звуки тамтамов. После Бау-Вау народ сидел большим кругом на поляне. Возле костра пританцовывала девица и в месте с ней «индеец» с разукрашенным лицом, в одной набедренной повязке.
Вторую ночь нашего пребывания на «РАДУГЕ» народ так же веселился. Над лагерем снова раздавались гулкие звуки барабанов.
Мы с Андреем ходили по лагерю к разным стоянкам, пытаясь найти место, где поют русский рок. Но стоянок с кострами и песнями было очень много. У некоторых мы присаживались, слушали некоторое время, а затем шли искать дальше…
У костра в эту ночь с барабанщиками импровизировали саксофонисты.
Пока мы ходили по лагерю в поисках определенного музыкального направления, нам несколько раз встретилась парочка, сидевшая возле тропинки, по которой мы переходили лагерь. Молодые люди никак не могли наконец-то придти к гармонии, предлагаемой молодым человеком и постоянно отвергаемой девушкой. Мы случайно несколько раз прошли мимо них, с интервалом минут в двадцать. И судя по услышанным нами односложным разговорам-уговорам поиск гармонии все время оставался на одной и той же стадии.
Мне удалось немного поучаствовать в установке еще одного флага, с изображением семи разноцветных полос. Это был самый высокий флаг на всей «РАДУГЕ».
В эту ночь мы не гуляли так долго как в предыдущую. На следующий день нам надо было рано вставать
Утром солнце еще не встало, я как всегда проснулся раньше всех. Мне очень не хотелось покидать сие благословенное место, но поскольку это было неизбежно, я решил попусту не тратить оставшиеся время и побежал наслаждаться купанием.
Над водой плыла легкая дымка тумана, пронизываемая первыми лучами солнца, пробившимися сквозь листву прибрежного леса. Поверхность озера, не тревожимая ветром была зеркально гладкой, а вода теплой как парное молоко.
Всласть накупавшись я вылез на берег. В это время мимо проходили трое ребят. Они тоже покидали «РАДУГУ» в этот день. Один из них рассказывал о своих впечатлениях своим друзьям. «Здесь было столько минут безбашенного счастья…» - уловил я его фразу. И с ним я был полностью согласен. Действительно, я еще нигде не встречал на земле такого места где мог бы испытать то, что испытал здесь.
Придя с купания я разбудил пинками друзей и мы начали собираться. Сложили вещи и позавтракали, съев то, чем делиться с народом было неудобно, а выбрасывать жалко. Все остальное, что можно было съесть мы подарили тем, кого встретили в столь ранний час в лагере.
Шли мы весело и бодро. Всю дорогу пели военные и другие песни, поднимающие боевой дух.
Возле первой попавшейся нам полузаброшенной деревеньки нас облаяла, с особым усердием, маленькая собачонка, похожая на болонку. Андрей предложил ее распять на кресте вниз головой, а на тропинке разбросать шприцы, тем самым, опорочив хиппи. На мое несогласие, что мол «хиппи не плохие ребята, зачем же их подставлять?» Андрей отрезал «Ребята они, конечно же неплохие, но практика диверсий нам не помешает».
По дороге нам иногда попадались паломники идущие на «РАДУГУ», которым уже мы, весело кричали «Доброе утро», а Юля одаривала их оставшимися конфетами.
На станцию пришли совсем обессилевшие. До ближайшей электрички на Питер было около двух часов. Мы расположились прямо возле железнодорожного полотна, в тени какого-то станционного домика, подложив под себя коврики и вытянув ноги.
Когда начался дождь, мы накрылись куском полиэтилена даже не оторвав зада от земли, так и продолжая, кто лежать, кто сидеть, сбившись в кучку, пожевывая, немногим ранее купленный батон с изюмом.
На электричке ехали без приключений. За одну остановку до Обухово (станция метро) нас выпихнули контролеры, после нашей несовсем удачной побежки. Пока мы ждали, я нашёл источник воды, и мы избавились от мучавшей нас жажды. На следующий электричке, которая прибыла где-то через час мы все-таки доехали до Обухово и оттуда разъехались по домам.
Так мы завершили наш рейд на «РАДУГУ», длившийся всего три дня и две ночи и так сильно насыщенный событиями.
Владимир Л.
На грани
Мне, как непосредственному участнику Рейда на Радугу, хотелось бы внести свою лепту в увековечивание этого замечательного приключения, случившегося с нами летом 2002 года от Рождества Христова. То, о чем я собираюсь вести рассказ и происшествием – то не назовешь, просто забавная деталь, оформившаяся в моем сознании в байку (однако весьма популярную среди меня).
По – моему, случилось это в первый день нашего пребывания на Радуге (интересующимся более точной хронологией, местом действия и персонажами настоятельно рекомендую обратиться к гениальному произведению «Рейд на Радугу» моего талантливого друга).
Мы уже обустроились, провели разведку местности, поели и многие, в том числе и Володя, решили обратиться к пище духовной. У него стремление приобщиться к хипповской культуре, выразилось в том, что он в благодушном настроении пошел в гости к Орке и компании. Володя, как человек тонко чувствующий прекрасное, был восхищен умением этой барышни играть на гитаре и петь трогательные женские песни. Нисколько не сомневаюсь, что он планировал не только слушать, но и непосредственно принять участие в исполнении пары-тройки народных хитов типа «Ой-ё». Я же остался у нашего костра. Не помню, что я делал. Скорее всего, продолжал удовлетворять свои физиологические потребности, так как они, как известно, преобладают у меня над культурными, или же точил и чистил мой любимый нож. Так как стоянка Орки находилась недалеко (надо было только подняться вверх по склону), до меня доносились звуки гитары и хоровое пение. Судя по всему там собралась довольно большая компания. Через некоторое время я особенно четко услышал незнакомый голос, издевательски прооравший «Ой-ё-ё-ё» (Я при этих звуках судорожно сжал нож и пожалел, что принял законы пацифизма, царящие на Радуге). Подонок откровенно надругался над этой чудесной песней, так любимой Володей и всеми нами.
Еще через какое-то время «с гор» спустился наш друг. Вид у Владимира был, мягко выражаясь, весьма и весьма печальный. Хмуро оглядев наше место стоянки, он присел у костра, угрюмо помолчал с минуту, затем, с трудом сдерживая раздражение и гнев, пробурчал что-то вроде: «Еще размахивает членом перед лицом, гад!». Я, мысленно представив эту картину, внутренне содрогнулся.
Как выяснилось позже этот любитель размахивать гениталиями перед лицом семидесяти семи килограммового разрядника и призера соревнований по рукопашному бою и был тем Фаринелли – камикадзе, который обстебал Нашу Песню (слава Богу это не была Наша Песня №1 про «Десятый наш десантный батальон»).
Многим трудно понять, как сдержался Володя и почему этот нудист – весельчак до сих пор топчет землю. А ведь он и не осознал, что безглазая с косой прошла рядом, едва не задев его краем своих черных одеяний. Я, как человек бывший неоднократно дружески избитым Володей и наблюдавший его «в деле», отдаю себе отчет, что пары его молотоподобных ударов хватило бы, чтобы наказать нудиста (удушающий прием и не понадобился бы). Однако этого не произошло, только благодаря нечеловеческому умению Владимира держать себя в руках и концентрировать свою железную волю, которые должны быть воспеты в Веках и преданиях о которых следует передавать от потомков к потомкам этого Титана.
А тому эксгибиционисту – шансонье надо беспрестанно благодарить Будду и Судьбу за то, что они наделили нашего героического товарища высокими моральными качествами, не позволившими Володе растерзать его на месте, подобно тому, как лев разрывает на части нахального примата, дернувшего его за хвост.
Такая вот, друзья, история. Как-нибудь напишу про то, как Женя по имени Виталик и Юля по имени Юля ходили купаться. Или про то, как я видел на Радуге нимф.
Андрей К.